Тайна Полтергейста - Страница 32

Винтовка всё ещё болталась на спине Борланда, чему сталкер был несказанно рад. Литера осталась без оружия, и теперь у них была одна FN-2000 на двоих. Добравшись до угла, где размещался выход со стороны правой стены, Борланд повернул к себе лицо девушки. Та была напугана, дышала шумно, учащённо, но внешних признаков шокового состояния не наблюдалось.

— Спрячься, — коротко приказал Борланд. — Я разберусь со снайпером. Не вздумай высовываться, сколько бы времени это ни заняло. Поняла?

Литера быстро закивала, но в глазах её промелькнуло недоверие. Она молчала, но сталкер догадался, что девушка искренне считает Уотсона мёртвым.

— Литера, твой друг жив, — сказал Борланд. — Он прислал мне предупреждение о гранате. Но не пытайся связываться с ним по сети. Просто спрячься и жди, когда всё закончится.

Девушка немного успокоилась, но всё ещё не произносила ни слова. Борланд оставил её в укрытии и выбрался под открытое небо. Разговор подождёт до лучших времён.

Скользнув к ближайшим кустам, он зарылся в них и замер, прислушиваясь к ветру и отсекая все посторонние звуки. Борланду предстояла непростая задача: незаметно подобраться к снайперу и вычислить его местонахождение. А в таком кропотливом деле главное — не торопиться.

В течение следующих сорока минут сталкер не заметил ни единого движения впереди себя. Очень медленно, буквально по несколько сантиметров, он ползком продвигался в зарослях, приближаясь к лежащему Уотсону. Борланда беспокоило, что парень не шевелится столько времени. Либо он уже умер, либо старательно притворялся мёртвым. Послать ему сообщение Борланд не рискнул — неизвестно, как снайпер отреагирует на жужжание коммуникатора "мертвеца", да и сумеет ли напарник прочесть почту и ответить? В конце концов, Борланд отбросил эту идею. Парень давно вышел бы на связь сам, если бы мог. Собственный наладонник сталкер перевёл в бесшумный режим — на случай, если кто-то захочет ему самому кинуть сообщение. Перед этим он отправил Фармеру предупреждение: ничего не отсылать Уотсону.

Снайперское состояние души наполнило Борланда через полчаса. Не позволяя душному пологу монотонности накрыть себя, сталкер продолжал лежать без движения, внимательно фиксируя все звуки. Он слышал, как в нескольких сотнях метров пробежала семейка кабанов и как далеко, на Кордоне, кто-то пальнул из охотничьего ружья. Солнце медленно катилось по небу, а Борланд лежал и просто выжидал.

Это являлось самым важным испытанием для любого снайпера. Не то главное, как хорошо ты стреляешь. Или насколько быстро это делаешь. Не важно, способен ли ты проползти на брюхе несколько километров, не поднимая голову выше полуметра над землёй.

Главное, сколько ты можешь вытерпеть в режиме боевого ожидания.

В снайперской дуэли это становилось важнейшим фактором для одержания победы. Борланд слыхал о случаях, когда снайперы практически без движения выжидали многие часы, если понадобится — несколько суток. Один интрудер из подразделения "Мизантроп" ждал неделю. В хвойных лесах Крымских гор. Лежал, ни разу не поднявшись, семь с половиной суток. Питался пищевой смесью через трубочку, что вела к ёмкости в рюкзаке, и армейскими рационами. Природные надобности справлял там же, на месте. Короткие периоды дремоты, добровольное оцепенение по внутреннему биоритму, ежечасные гимнастические упражнения с амплитудой движения в десять сантиметров. Затем, на рассвете восьмого дня, одно движение лежащим на спусковом крючке пальцем — выстрел. Задание выполнено. Противник не сумел вынести нечеловеческого напряжения и совершил ошибку. Переместился на метр в сторону, или чихнул, или непроизвольно дёрнул затёкшей рукой… уже никто не узнает. На кого именно тот интрудер охотился в горах Крыма, история умалчивает.

Борланду в любом случае не требовалось ждать так долго, но и профессионалом в этой области он себя тоже не считал. Сталкер предвидел психологические проблемы, которые будут одолевать его в течение ближайших часов, и постарался к ним приготовиться.

Лежать в засаде для незнающего человека всегда романтично. Пока не уляжешься сам и не прочувствуешь во всей обескураживающей ясности: стоит слишком высоко поднять голову — опустится она уже в нескольких метрах от тебя.

Первые минут десять ты сконцентрирован на задаче. Затем начинаешь непроизвольно ёрзать. Через час тебе становится скучно, и в сознание лезут различные отвлекающие картины воспоминаний. Ещё через некоторое время ты мысленно насвистываешь навязшую на зубах попсовую песенку, а в голове роями и стаями проносятся обрывки ничего не значащих разговоров, образы знакомых и незнакомых тебе людей, строки из какой-нибудь прочитанной в прошлом газетной статьи. Окружающий антураж ты начинаешь воспринимать в новом свете. Проносящиеся потоки воздуха, которые и до этого не стихали вовсе, уже кажутся внезапными порывами ветра. Это короткими импульсами возвращается внимание. Травинка перед носом уже раздражает настолько, что мечтаешь о муравье, который проползёт по ней лишь для того, чтобы разнообразить пейзаж. В конце концов тебе начинает казаться, что впереди никого нет и мишень тебе почудилась. Всё чаще ты начинаешь воспринимать себя в третьем лице, видеть себя сверху лежащим с винтовкой в руках в охоте за фантомом. Дон Кихот, воюющий с призрачными мельницами. Ты начинаешь чувствовать стыд и кажешься самому себе круглым идиотом. Вспоминаешь об угрозе как об эпизоде из прочитанного в детстве фантастического романа, и самому себе кажешься смешным. Опасности утопают в иллюзорности, ты уже готов пренебречь осторожностью ради сохранения рассудка. И вот на этой стадии — многие совершают непоправимую ошибку. Вскакивают с места в нерешительной готовности принять пулю, чтобы хоть перед смертью убедиться в том, что не сошли с ума.