Контролёр посмотрел на свои руки.
— Как ты сделал это? — спросил он. — Откуда ты знаешь, как пользоваться ножом?
— Я не знал, — ответил Борланд. — Я хотел тебя убить.
— Теперь это не нужно, — покачал головой контролёр. — Я не буду тебе мешать. Я пропускаю вас.
Послышался топот ног. Борланд повернулся. К нему мчалась вся его команда.
В живом, естественном состоянии.
— Я вынужден вмешаться в их мысли, — сказал Тибет. — Чтобы они меня не убили.
— Возвращайся к своим, — сказал Борланд. — Монолит к северу отсюда.
— Я вернусь, — ответил Тибет. — Позже. Сначала мне нужно многое обдумать. Ты вернул меня… почти.
— Значит, такова твоя судьба, — сказал Борланд.
— Судьбы нет, — произнёс контролёр, рассматривая природу вокруг. Он закрыл глаза и вдохнул воздух. — Радиация, — сказал он. — Хорошо.
Литера, Уотсон и Фармер подбежали к Борланду.
— Что случилось? — спросили они. — Ты цел?!
— Они не замечают меня, — сказал Тибет, скрывшийся за спиной Борланда. — Так надо.
Сталкер обнял своих друзей, не выпуская ножа из руки.
— Я рад видеть вас всех, — признался он, стараясь не думать о задумчивом контролёре в метре за спиной и сохранить остатки разума в своей голове. — Честно, очень рад.
Борланд снова взглянул в глаза Литеры, веря, что на всём свете нет ничего чудеснее. Он совершенно не находил слов, чтобы выразить своё состояние.
— Ты… ты, — взволнованно шептала Литера, прижавшись к сталкеру. Её губы дрожали, она вот-вот могла заплакать. На этот раз от радости.
— Она прекрасна, не так ли? — произнёс Тибет. — Прекрасна и так загадочна.
Борланд продолжал смотреть на Литеру, стараясь разглядеть в её глазах смысл всего безумия, что творилось вокруг.
"Ты знаешь, в чём её связь со мной, Тибет?" — подумал Борланд.
— Знаю, — ответил контролёр вслух. — Это занимательно даже для меня.
"Скажи мне!"
— Нет, — отказался контролёр, опускаясь на корточки и срывая травинку. — Ты должен сам это выяснить. Идите. Ищите свою истину. Каждый из вас обретёт её. Но каждый обретёт свою собственную.
Борланд направился через тоннель.
"Удачи тебе, Тибет".
— Мы ещё увидимся, — ответил контролёр. — Но всё равно спасибо. И ещё. Когда выйдете из тоннеля, не бойтесь смотреть на небо. Оно больше никогда не опустится. Я обещаю.
На своих напарников он даже не оглядывался. Не хотелось ему видеть выражений их лиц, какими бы они ни были. Сталкер слишком устал от новых впечатлений, и сейчас его разум просто бы не выдержал очередных расспросов, объяснений и тем более советов.
Лишь прошагав пару сотен метров по утрамбованному щебню, Борланд почувствовал, как напряжение понемногу отпускает его. Он попробовал спрятать нож, но перебинтованные ладони снова начали ныть, и пришлось двигаться дальше, удерживая рукоятку пальцами.
— Давайте отдохнём, — сказал он ещё через пару сотен метров.
Литера коротко взглянула на него, одарив усталой улыбкой. Примерно такую нацепляют для чужого человека — из вежливости. Уотсон молча свернул с дороги и уселся на ствол поваленного дерева, пнув лежащий на пути камень и откатив его в бурую грязь. Фармер продолжал стоять на месте, всё ещё держа оружие наизготовку. Заметив это, Борланд сам отвёл его к Уотсону. Литера присоединилась к ним последней, усевшись на противоположном конце бревна.
Минуту никто не произносил ни слова.
— Мы всё ещё живы, — сказал Борланд. Он знал, что подбадривать нужно самыми простыми словами.
— Да, — подтвердил Уотсон, шумно дыша. Шмыгнув носом, он снял рюкзак и вытащил наладонник.
— Что ты собираешься делать? — спросил Борланд. Уотсон отвернулся.
— Это меня успокаивает, — ответил он, пытаясь унять дрожь в пальцах. — Раз уж сидим, я проверю ещё раз карту… Да и скопированные файлы Меченого хочу глянуть. Может, там что-то интересное.
— Да, это может оказаться полезным, — согласился Борланд.
— Лица, — глухо произнёс Фармер, сжимая винтовку. — Я не могу вспомнить их лиц.
Борланд хотел было спросить, о ком это сказано, но вовремя понял.
— А нужно ли? — спросил он.
— Нужно, — сказал Фармер, медленно ведя взглядом по ближним кустам. — Как же без этого? Конечно, нужно.
— Это была самозащита, — напомнил Борланд. — Иногда это лучше, чем жертвенность. В данном случае — точно лучше.
— Да, я согласен, — кивнул Фармер. — Только легче от этого не становится.
Борланд не нашёл, что сказать, отвернулся и остановил взгляд на Литере. Девушка сидела неподвижно на краю бревна, иногда сдувая прядь волос, спадающую на глаза. Сталкер подошёл к ней и сел рядом, обняв за плечи. Она не шелохнулась.
— Как ты? — тихо спросил Борланд. Литера помотала головой.
— Прости меня, — проговорила она.
— За что?
— За то, что мои нервы не железные.
— За это никому не нужно извиняться.
Борланд провёл кончиками пальцев по её волосам, следя за тем, чтобы окровавленный бинт не коснулся их. И впервые задумался, почему его кровь не растворяет бинты. Задумался всего на мгновение.
— Ты устала от меня? — спросил он.
— Я устала от себя, — безучастно ответила девушка. — От своих вечных порывов сделать что-то хорошее. От них всегда всем становится только хуже.
— Ты не сделала хуже, — сказал Борланд. — Ты мне очень помогла.
Он не видел лица девушки, но почувствовал её горькую улыбку.
— Так ли уж помогла? — спросила Литера.
— Да, — честно ответил Борланд. — Всё, что со мной происходит, уже стоит того, чтобы встретить девушку, готовую пойти за мной на край света. Пусть даже из личных побуждений. Сути это не меняет.